Математик, который мог стать музыкантом; преподаватель одновременно точных и творческих наук — львовский художник Игорь Пукач рассказывает о собственных живописных рекордах, критике и похвале, отношении к современной живописи и учеников поколения Z.
Посмотреть все картины Игоря Пукача
— Вы изучали математику во Львовском университете, но занимаетесь живописью. Когда заметили в себе это сочетание технического и художественного? — Это вечная тема о физиках и лириках. Наверное, та энергия, которая должна была уйти на научную работу, ушла на живопись. Потребность рисовать была всегда, но реализовал я её уже после окончания университета, когда мне было 25 лет. Однажды я пришел на работу и увидел, что все увлечённо рассматривают картину моего коллеги. В этот момент мне настолько захотелось рисовать, что после работы я зашёл в канцтовары, чтобы купить всё необходимое. Но забыл кисточки! Это меня не остановило — свою первую картину нарисовал руками. Там был изображён заход солнца на речке. Я и не думал продавать эту картину, но знакомым она настолько понравилась, что они «насильно» её купили. После этого я часто «арендовал» у них эту картину, чтобы показать на выставках, где она вызывала большое восхищение. Бывает, и сейчас: иду с работы, а руки так и чешутся что-то нарисовать.
— Вы преподаёте в школе. Математику или изобразительное искусство? — Преподаю математику, но веду кружок изобразительного искусства. Многие из моих учеников выбрали профессии, связанные с живописью — стали дизайнерами, преподавателями.
— А взрослых учили живописи? — У меня было несколько взрослых учеников. Они не то, чтобы стыдятся: скорее неуверенны в себе и думают, что их время уже прошло. Думаю, возраст накладывает свои особенности. Например, моя дочка просила научить рисовать её так, как я. Тогда у неё не получалось. Дочка оставила это дело, но когда училась на экономическом, у неё снова возникло желание рисовать. Сейчас она пишет картины, в основном цветы. А моя внучка написала первую картину в два с половиной года. Всё потому, что дети рисуют сердцем, душой, а взрослые включают разум.
— Наверное, Вы часто наблюдаете за своими учениками. Какие приятные и неприятные моменты замечаете за современным поколением? — Некоторые гордятся поколением Z, но я не всегда разделяю это увлечение. Да, современное поколение особенное своей раскованностью. И к счастью, и к сожалению, у них нет «предохранителей», которые нам в своё время были насаждены. Конечно, у этого поколения большие перспективы при мудром подходе. Даже современное образование совсем иное. Нас учили по принципу «от простого к сложному», а сейчас я учу детей смотреть на мир шире. Представьте, что вы заблудились в лесу и вам нужно найти выход. Для этого надо залезть на высокое дерево и охватить взглядом весь лес. Вот и в образовании теперь такой подход.
— А что думаете о современном, абстрактном искусстве? Ваши работы в основном в стиле реализма. — Да, у меня всего несколько работ, которые можно назвать философскими. А вообще современное искусство меня удивляет: бывают как удачные, так и неудачные эксперименты. Потребность в таком искусстве формируют богатые, а художники изучают рынок. Думают — что бы такого сотворить, чего ещё не было? Но если это имеет успех, работы «разлетаются» — почему бы и нет? Такие картины ценны не колористикой или сюжетом, а идеей. Часто люди видят в твоих картинах то, чего не видишь ты сам. Или наоборот. Когда-то на моей выставке профессиональная художница за полторы минуты оббежала 60 работ и сказала: «Вы лучше учите детей математике». Конечно, тогда мне было неприятно, и я начал ещё серьёзнее относиться к живописи. Только через 20 лет познакомился с одним Народным художником, который заверил меня: мои картины не уступают работам профессиональных художников и даже их превосходят.
— Вы работаете в разных жанрах: пишете иконы, натюрморты, портреты, пейзажи…Зависит ли выбор жанра от Вашего настроения или других факторов? — Мне становится скучно работать в одном стиле. У меня всегда стоят 2-3 мольберта, готовых к творчеству. Например, сейчас передо мной работа довольно больших размеров, но я оставил её и начал писать другую. Жена, моя Муза, меня критикует, что я не окончил картину, но я не могу, не та энергетика. Я не жду вдохновения, а просто говорю себе: «я рисую» и начинаю работать. Стоит сделать несколько мазков — и вдохновение обязательно приходит. Классика требует спокойствия и времени, модерн — экспрессии и хаоса. А внутреннюю энергию хорошо освобождает мастихин. Работаю я быстро, всего 20-30 минут, если это пейзаж. Даже устанавливал рекорды и рисовал 8 пейзажей в день! Одна моя картина, где была изображена ранняя весна, настолько всем понравилась, что мне пришлось сделать 10 копий. Как же она мне приелась!
— Кстати, какие жанры предпочитают поклонники Вашего творчества? — В первую очередь это цветы, но также пейзажи, иконы. Когда заказывают портреты, то иногда приносят старые фото, которым более 20 лет. Тогда ещё и историю начинаю «подтягивать», это очень интересно.
— Знаю, что к процессу написания иконы мастера готовятся основательно: держат пост, думают только о светлом…У Вас точно так же? — Иконопись требует зрелых взглядов, это не свободный взмах кисточкой, а осознание того, что ты делаешь, и какую энергетику будет впитывать твоя работа. Поэтому перед написанием икон стараюсь привести в порядок своё телесное и душевное состояние, сосредоточиться. Специально себя не ограничиваю, но начинаю больше себя контролировать с точки зрения христианина.
— У Вас также много натюрмортов «под старину», где изображены скрипка, свечка в канделябре… Если бы скрипка на Вашем полотне заиграла бы, какая мелодия это была бы? — Знаете, после школы у меня был выбор — математика или консерватория. Выбрал первое, и мой преподаватель обиделся, что я не стал музыкантом. Потому, что я окончил музыкальную школу по классу трубы, играл в вокально-инструментальном ансамбле. Поэтому часто включаю музыку, когда рисую. Думаю, скрипка на моём полотне играла бы классические вещи — классика вечная. Или импровизацию известной японской скрипачки, фамилия вылетела из головы.
— Чаще дарите женщинам живые цветы или на полотне? — Чаще всё-таки дарю картины, хотя живые цветы тоже люблю — выращивать и созерцать. Но на натюрморте они наиболее идеально подобраны. Цветок, каким бы прекрасным не был, требует «обрамления». Это может быть ваза, фрукт, скрипка.
— У Вас есть пейзаж, который называется «Прохлада», и от него действительно веет ветерком. А как бы Вы изобразили настроение этого апреля? — Апрель — мой любимый месяц. Очень люблю всё, что оживает. Поэтому нарисовал бы цветущую яблоню или вишню и обязательно добавил бы флуоресцентные яркие цвета — лимонный, зелёный, красный, синий. Просыпаемся после зимы и надеемся на лучшее!
Будьте первым, кто оставит свое мнение об этой работе.